Буду писать о сложном.

Имя Рагдай первый раз увидели в книге Ю.Никитина «Княжий пир». Тогда ещё не планировали рождение третьего сына — второй был на руках, но как-то легко пошутили: «Родится следующий сын — Рагдаем назовём». Пошутили и забыли. А потом и назвали.

В «Княжем пире» у Рагдая, великого воина, не остаётся наследников. Он погибает в бою за Родину, и боги-предки возвращают его на землю на один день — чтобы добрался до любимой и женился, и род продолжить успел. Но богатырь не справился, потому что не смог бросить друга, погибающего при исполнении важной для страны миссии. Такой вот сложный поступок. Надличностные цели. А если бы поступил иначе, кто знает, может мир иным был бы и не было нас. Поэтому каждый из живущих ныне русских может смело считать себя его потомком.

Есть два принципа, по которому люди делят окружающих на «свой-чужой».

Первый принцип — племенной. Здесь важна сила крови. Родственник — значит свой. Не родственник — чужой.

Второй принцип — «прав-не прав». Здесь важно, чтобы человек поступал правильно, а на втором уже месте кровные узы. Правильно поступает по жизни — значит свой. Неправильно — чужой.

И я понимаю, что поступок Рагдая для меня — свой. Я бы поступил также, хотя не могу логически это обосновать. Бездумно. Получается, что Рагдай для меня — родственник. И в моём сыне продолжается род Рагдаев, хотя закончился больше 1000 лет назад по крови.

Тут понятная ремарка, снижающая уровень пафоса, что Рагдай из романа — персонаж литературный, вряд ли имевший такое уж сходство с реальным Рагдаем Удалым, который упоминается как исторический персонаж, в Никоновской летописи:
«Единственное сохранившееся упоминание о нём — запись в Никоновской летописи под 6508 (1000) годом: «Преставися Рагдай Удалой, яко наезжаше сей на триста воин» (Преставился Рагдай Удалой, бившийся против 300 воинов)».

Но в картине мира, где даже припоминание воспоминания меняет это воспоминание и картину мира, такие мелочи не так уж важны. Ведь пока он такой, купака-улыбака: